И имя мне – легион - Страница 44

Вторая девушка, по имени Зоя, оказалась эмпаткой, чувствовала чужие эмоции. Тоже не всегда, а как получиться. Училась на психолога. После лекции, когда она нечаянно прочла мысли препода, ничего не помнила.

Парень, разбросавший зомби, был телекинетиком по имени Максим. Предметы научился двигать после того как на него завалился стог сена, но способность свою старательно скрывал, принимая не за магический талант, а за мутацию, подобную тем, что обладали иксмены из известного фильма. Несмотря на то, что родом парень был откуда-то из сельской глубинки, котелок у него варил что надо.

Полноватый мужичок оказался гипнотизером по имени Петр, он продавал свои услуги под маркой белого чародея, в основном кодировал от запоя, снимал, портил. Гипнозу научился по учебникам, но действовал вполне успешно, причем сам себя считал психологом-самоучкой и до того как был зарезан на алтаре, в магию не верил. Вот у него был свой магический бизнес и контакты в оккультных кругах, но сам «волшебник» считал всех своих знакомых очковтирателями. Лег спать. Проснулся, когда ему резали горло. Кстати, он был единственным, кто помнил что-то кроме момента заключения в статуи. Оказывается, момент смерти помнили не все. А те кто помнил, пытались сопротивляться засасыванию в магический предмет, но все равно становились парализованными после того как их души засасывало в амулет. Но они все осознавали, даже процесс окаменения чувствовали. По единодушному мнению бывших узников больше всего это было похоже на то, как если бы им поставили медицинские банки на каждый миллиметр кожи. Все, кроме гипнотизера, пытались, как могли в таком состоянии, сопротивляться, чем разъярили колдуна, обработавшего их весьма болезненными заклятиями. Ну а потом они теряли сознание и приходили в себя только после попадания стрелы в амулет. А Петр проявил выдержанность, в результате чего избежал наказания и смог несколько раз за время заключения прийти в себе. Как оказалось, он даже меня видел, снующего по пространству сферы пару раз. Пытался кричать, чтобы привлечь мое внимание, но не получалось. Жаль, что я тогда не разглядел его, распрощался бы с одиночеством немного раньше.

Щеголявший блатным жаргоном по любому случаю тип оказался мелким уголовником, который мог открывать замки без ключа. Просто чувствовал, куда нужно щелкнуть любой хитрый механизм, чтобы тот открылся. Его из тюрьмы выпустили по амнистии… в воротах тюрьмы он сознание потерял и очнулся часа за два до жертвоприношения. Помниться, я видел людей с кляпами во рту, вот одним из них он и был.

Еще две души, которые почти все время испуганно молчали, при жизни принадлежали начинающим ученым-химикам из какого-то медицинского института. Они заснули прямо во время проведения совместного опыта над каким-то жутко хитромудрым составам, вычитанном в случайно обнаруженном в запасниках родного учебного альма-матер трактате и проснулись уже в амулете. Или не проснулись, это как посмотреть. Но в реальность происходящего верили безоговорочно. Как люди очень любознательные они отлично знали о куче фактов, которые не вписывались в привычную картину мироздания… Но прекрасно вписывались в ту картину мира, что включала в себя разные сверхъестевенные детали, вроде колдунов, вампиров, демонов и магических амулетов.

— Мда, ну что ж, парни, хмыкнул старичок, — не повезло вам, мда. — Меня то Василием кличут. Охотник я. В Сибири живу… Жил. Самый обычный человек, в общем-то, колдовать ни разу в жизни не пытался… да и с наукой, увы, не в ладах.

— А за что ж тебя к нам определи? — удивилась Зоя.

— Ну, — расправил усы пенсионер, — я так думаю, что за оборотней.

— Чего? — не поняла девушка. — То есть вы оборотень?

— Нет, — помотал головой дед, — я же сказал, охотник я. Вот только места у нас глухие, всякое водиться, в том числе и звери-людоеды. Ну, или не очень звери. Троих таких я за свои пятьдесят девять уложил… причем последних двоих аккурат на прошлой неделе… Ну то есть на той, которую я помню.

— И как же вы их уложили-то? — заинтересовался Максим. — Серебром?

— Да не, серебром то только первого, осталось у меня от дедушки ухоронка с червонцами… Почти все извел на одного медведя-шатуна, покуда он не издох да человеком не перекинулся. А тех двоих, что волками хутор порвали, я по-простому, по-деревенскому, топориком приголубил. На лезвие то у того топорика я оставшиеся червонцы и бухнул, когда узнал, почем щас серебро-то.

— И что ж вы, двоих оборотней врукопашную ухайдакали? — ахнула Зоя.

Мне тоже в это как-то не верилось. Оборотень… насколько я знаю из фильмов и книг, то подручным инвентарем от него не отмахаешься… хотя смотря как махать. Не похож этот добрый дедушка на Конана-варвара… С другой стороны внешность обманчива…

— Да легко это было, внучка, — расплылся в улыбке пенсионер, — одному голову сразу отрубил, а второй, баба это была, сначала руки, ну а потом уже и по шапке ей.

— По шапке? — не понял Стас.

— Ну да. Они в людском обличье были, но даже так ох и намаялся я бегать за подранком… Километр ее гнал, пока она о корень не споткнулась.

— А… с чего вы взяли, что это были оборотни, — осторожно спросила Лера таежного потрошителя.

— Ну, хоть с годами зрение меня стало и подводить, но следы читать я не разучился, — пожал плечами охотник. — Как нашел трупы, над которыми звери с человеческой жестокостью измывались, так поискал в округе чуть-чуть и нашел следы.

— Оборотней?

— Снегохода. Ну а потом и сам снегоход нашел, когда за топориком сбегал да по следам прошел. И те, кто на нем катались, тоже поблизости, у костерка, были. И пакет в прицепе с человеческой вырезкой обнаружился.